Неточные совпадения
Онегин был готов со мною
Увидеть чуждые
страны;
Но скоро были мы судьбою
На долгий срок разведены.
Отец его тогда скончался.
Перед Онегиным собрался
Заимодавцев жадный полк.
У каждого свой ум и толк:
Евгений, тяжбы ненавидя,
Довольный жребием своим,
Наследство предоставил им,
Большой потери в том не видя
Иль предузнав издалека
Кончину дяди старика.
Пиво, вкусное и в меру холодное, подала широкобедрая, пышногрудая девица, с ласковыми глазами на
большом, румяном лице. Пухлые губы ее улыбались как будто нежно или — утомленно. Допустимо, что это утомление от счастья жить ни о чем не думая в чистенькой, тихой
стране, — жить в ожидании неизбежного счастья замужества…
Самгин, слушая его, думал: действительно преступна власть, вызывающая недовольство того слоя людей, который во всех других
странах служит прочной опорой государства. Но он не любил думать о политике в терминах обычных, всеми принятых, находя, что термины эти лишают его мысли своеобразия, уродуют их. Ему
больше нравилось, когда тот же доктор, усмехаясь, бормотал...
Самгин пристально смотрел на ряды лысых, черноволосых, седых голов, сверху головы казались несоразмерно
большими сравнительно с туловищами, влепленными в кресла. Механически думалось, что прадеды и деды этих головастиков сделали «Великую революцию», создали Наполеона. Вспоминалось прочитанное о 30-м, 48-м, 70-м годах в этой
стране.
Возвратился он к вечеру, ослепленный, оглушенный, чувствуя себя так, точно побывал в далекой, неведомой ему
стране. Но это ощущение насыщенности не тяготило, а, как бы расширяя Клима, настойчиво требовало формы и обещало наградить
большой радостью, которую он уже смутно чувствовал.
— Единственное, Кирилл Иваныч, спасение наше — в золоте, в иностранном золоте! Надобно всыпать в нашу
страну большие миллиарды франков, марок, фунтов, дабы хозяева золота в опасный момент встали на защиту его, вот как раз моя мысль!
У какого путешественника достало бы смелости чертить образ Англии, Франции —
стран, которые мы знаем не меньше, если не
больше, своего отечества?
Оправдание России в мировой борьбе, как и всякой
страны, всякого народа, может быть лишь в том, что внесет в мир
большие ценности, более высокого качества духовную энергию, чем Германия, притязания которой на мировое владычество она отражает, что своим неповторимым индивидуальным духом она подымает человечество на более высокую ступень бытия.
Первобытные девственные леса в
большей части
страны выгорели, и на смену им появились леса, состоящие из лиственницы, березы и осины. Там, где раньше ревел тигр, ныне свистит паровоз, где были редкие жилища одиноких звероловов, появились
большие русские селения, туземцы отошли на север, и количество зверя в тайге сильно уменьшилось.
Юность, где только она не иссякла от нравственного растления мещанством, везде непрактична, тем
больше она должна быть такою в
стране молодой, имеющей много стремлений и мало достигнутого.
Удивительный город, в котором достопримечательности отличаются нелепостью; или, может, этот
большой колокол без языка — гиероглиф, выражающий эту огромную немую
страну, которую заселяет племя, назвавшее себя славянами, как будто удивляясь, что имеет слово человеческое».
Я давно говорил, что Тихий океан — Средиземное море будущего. [С
большой радостью видел я, что нью-йоркские журналы несколько раз повторили это. (Прим. А. И. Герцена.)] В этом будущем роль Сибири,
страны между океаном, южной Азией и Россией, чрезвычайно важна. Разумеется, Сибирь должна спуститься к китайской границе. Не в самом же деле мерзнуть и дрожать в Березове и Якутске, когда есть Красноярск, Минусинск и проч.
«Разве она и теперь не самая свободная
страна в мире, разве ее язык — не лучший язык, ее литература — не лучшая литература, разве ее силлабический стих не звучнее греческого гексаметра?» К тому же ее всемирный гений усвоивает себе и мысль, и творение всех времен и
стран: «Шекспир и Кант, Гете и Гегель — разве не сделались своими во Франции?» И еще
больше: Прудон забыл, что она их исправила и одела, как помещики одевают мужиков, когда их берут во двор.
А уже, конечно, нельзя сказать об англичанах, чтоб они не любили своего отечества, или чтоб они были не национальны. Расплывающаяся во все стороны Англия заселила полмира, в то время как скудная соками Франция — одни колонии потеряла, а с другими не знает, что делать. Они ей и не нужны; Франция довольна собой и лепится все
больше и
больше к своему средоточию, а средоточие — к своему господину. Какая же независимость может быть в такой
стране?
— Что за обидчивость такая! Палками бьют — не обижаемся, в Сибирь посылают — не обижаемся, а тут Чаадаев, видите, зацепил народную честь — не смей говорить; речь — дерзость, лакей никогда не должен говорить! Отчего же в
странах,
больше образованных, где, кажется, чувствительность тоже должна быть развитее, чем в Костроме да Калуге, — не обижаются словами?
В годы перед катастрофой второй войны во Франции были интересные течения молодежи, в которых было
больше правды, чем в фанатических движениях других
стран.
— Ну, ничего, выучимся… Это карта Урала и прилегающих к нему губерний, с которыми нам и придется иметь дело. У нас своя география. Какие все чудные места!.. Истинно
страна, текущая млеком и медом. Здесь могло бы благоденствовать население в пять раз
большее… Так, вероятно, и будет когда-нибудь, когда нас не будет на свете.
Тогда князь сзывал к кому-нибудь из товарищей (у него никогда не было своей квартиры) всех близких друзей и земляков и устраивал такое пышное празднество, — по-кавказски «той», — на котором истреблялись дотла дары плодородной Грузии, на котором пели грузинские песни и, конечно, в первую голову «Мравол-джамием» и «Нам каждый гость ниспослан богом, какой бы ни был он
страны», плясали без устали лезгинку, размахивая дико в воздухе столовыми ножами, и говорил свои импровизации тулумбаш (или, кажется, он называется тамада?); по
большей части говорил сам Нижерадзе.
И
большая часть их впоследствии воротилась домой из-под Нижнего, воротилась спившаяся с круга, без гроша денег, в затасканных до дыр ополченках, с одними воспоминаниями о виденных по бокам столбовой дороги
странах света.
Русская промышленность прогрессирует с каждым годом, и с каждым годом ее интересы захватывают все
большую и
большую область, соприкасаясь с областями других отраслей производительной деятельности нашей
страны.
Правильное лицо Максима не являло ни одной порочной или преступной черты. То было скромное лицо, полное добродушия и отваги, одно из тех русских лиц, которые еще ныне встречаются между Москвой и Волгой, в
странах, отдаленных от
больших дорог, куда не проникло городское влияние.
Пароход остановился на ночь в заливе, и никого не спускали до следующего утра. Пассажиры долго сидели на палубах, потом бо́льшая часть разошлась и заснула. Не спали только те, кого, как и наших лозищан, пугала неведомая доля в незнакомой
стране. Дыма, впрочем, первый заснул себе на лавке. Анна долго сидела рядом с Матвеем, и порой слышался ее тихий и робкий голос. Лозинский молчал. Потом и Анна заснула, склонясь усталой головой на свой узел.
— Гм… да… пожалуй, что это и так. Сказывают, и шах персидский тоже такое мнение высказал. Говорят, что когда его в Париже спросили, какая
страна ему
больше понравилась, то он ответил: Moi… Russie… politique jamais!.. hourra toujours… et puis [Я… Россия… политика никогда!.. ура всегда… а потом… (фр.)] айда! И так это, сказывают, Мак-Магонше понравилось, что она тут же выразилась: и у нас, говорит, ваше величество, к будущему приезду вашему то же будет!
Она не уставала меня расспрашивать подробно обо всем, что занимало и волновало ее первобытное, яркое воображение: о
странах и народах, об явлениях природы, об устройстве земли и вселенной, об ученых людях, о
больших городах…
«Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это. Далеко за морем, на восход солнца, есть
страна большой реки, в той
стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно человеку, чтобы укрыться в ней от солнца, жестоко жаркого там.
— Как случится; часть их потухает и делается толпой, часть идет населять далекие
страны, галеры, доставлять практику палачам; разумеется, это не вдруг, — сначала они делаются трактирными удальцами, игроками, потом, смотря по призванию, туристами по
большим дорогам или по маленьким переулкам.
Еще потом — моя любезная супруга не отходит от меня, и я ненавижу ее
больше того, если бы сложить Сербию и Болгарию вместе и помножить эти прелестные
страны на Герцеговину, Боснию и Черногорию.
— И не покупайте, это не история, в ней только и говорится, что такой-то царь побил такого-то, такой-то князь такого-то и
больше ничего… Истории развития народа и
страны там и нет.
— Как жаль, что мы мало знаем эту
страну больших людей с голубыми глазами!
Воротился из Австралии Энрике Борбоне, он был дровосеком в этой чудесной
стране, где всякий желающий легко достает
большие деньги, он приехал погреться на солнце родины и снова собирался туда, где живется свободней. Было ему тридцать шесть лет, бородатый, могучий, веселый, он прекрасно рассказывал о своих приключениях, о жизни в дремучих лесах; все принимали эту жизнь за сказку, мать и дочь — за правду.
Когда в
стране существует форма правления, от которой все исходит, то исполнительные органы обязываются, не увлекаясь личными прихотливыми умствованиями, буквально выполнять начальственные предначертания. И
больше ничего. Посему, ежели начальство (как это ныне по всему видится) находит возможным допустить, дабы обыватели радовались, то и вы… Сие допускайте, а не ехидничайте и тем паче не сквернословьте! Я сам, по недостаткам образования, не раз сквернословил, но ныне… Вижу!!
— Не один этот господин, а вся
страна такая, от малого и до
большого, от мужика и до министра!.. И вы сами точно такой же!.. И это чувство я передам с молоком ребенку моему; пусть оно и его одушевляет и дает ему энергию действовать в продолжение всей его жизни.
— Да… ну, это что же!.. Я, собственно, схлопотал и сохранил себе эту форму
больше для апломба. Весу она, знаете, как-то
больше дает между разным этим мужичьем: подрядчиками… купцами!.. Россия-матушка еще
страна варварская: боится и уважает палку и светленький позументик!
Так пленник бедный мой уныло,
Хоть сам под бременем оков,
Смотрел на гибель казаков.
Когда ж полночное светило
Восходит, близ забора он
Лежит в ауле — тихий сон
Лишь редко очи закрывает.
С товарищами — вспоминает
О милой той родной
стране;
Грустит; но
больше чем оне…
Оставив там залог прелестный,
Свободу, счастье, что любил;
Пустился он в край неизвестный,
И… всё в краю том погубил.
Таким образом, в человеке порядочном патриотизм есть не что иное, как желание трудиться на пользу своей
страны, и происходит не от чего другого, как от желания делать добро, — сколько возможно
больше и сколько возможно лучше.
Понимая патриотизм таким образом, мы поймем, отчего он развивается с особенною силою в тех
странах, где каждой личности представляется
большая возможность приносить сознательно пользу обществу и участвовать в его предприятиях.
Они готовы эксплуатировать, сколько возможно, своего соотечественника, не меньше, если еще не
больше, чем иностранца; готовы так же легко обмануть его, погубить ради своих личных видов, готовы сделать всякую гадость, вредную обществу, вредную, пожалуй, целой
стране, но выгодную для них лично…
Видя, что мексиканское правительство не может хорошенько уладить религиозный вопрос в границах, предположенных Овэном, и понимая, что положение Мексики не представляло достаточных гарантий для спокойного и последовательного осуществления его идей, Овэн отказался от общинных опытов в чужих
странах и обратился к своей родине, которая нуждалась в его преобразованиях не менее или еще
больше, чем всякая другая
страна.
Правда, что без этой помощи человеку, закинутому в суровые условия незнакомой
страны, пришлось бы или в самом скором времени умереть от голода и холода, или приняться за разбой; правда также, что всего охотнее эта помощь оказывается в виде пособия «на дорогу», посредством которого якутская община старается как можно скорее выпроводить поселенца куда-нибудь на прииск, откуда уже
большая часть этих неудобных граждан не возвращается; тем не менее человеку, серьезно принимающемуся за работу, якуты по
большей части также помогают стать на ноги.
Большая будущность в
стране
Говорил из двух пассажиров один, у которого был старый подержанный баритон — голос, приличный, так сказать,
большому акционеру или не меньше как тайному советнику, явно разрабатывающему какие-нибудь естественные богатства
страны. Другой только слушал и лишь изредка вставлял какое-нибудь слово или спрашивал каких-нибудь пояснений. Этот говорил немного звонким фальцетом, какой наичаще случается у прогрессирующих чиновников особых поручений, чувствующих тяготение к литературе.
Деревья также показались Алеше отменно красивыми, хотя притом очень странными. Они были разного цвета: красные, зеленые, коричневые, белые, голубые и лиловые. Когда посмотрел он на них со вниманием, то увидел, что это не что иное, как разного рода мох, только выше и толще обыкновенного. Министр рассказал ему, что мох этот выписан королем за
большие деньги из дальних
стран и из самой глубины земного шара.
А между тем труд и богатство распределены с гораздо
большим неравенством, нежели в какой бы то ни было другой
стране.
И скорбел я перед ним, заливаясь слезами: «Не благословил Бог наш подвиг:
больше семидесяти учеников твоих, отче, три раза в дальние
страны ходили и ничего не сыскали, и все-то семьдесят учеников полегли в чужих
странах, один аз, грешный, в живых остался».
Вот так
страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь
больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Разумно любить добродетель, уважать подвиги, признавать добро, откуда бы мы его ни получали, и даже лишаться своего удобства для славы и выгоды того, кого любишь, и кто того заслуживает: таким образом, если жители
страны нашли такое лицо, которое показало им
большую мудрость, чтобы охранять их,
большую храбрость, чтобы их защищать, и великую заботу, чтобы управлять ими, — и если вследствие этого они привыкли повиноваться ему так, чтобы предоставить ему некоторые выгоды, я не думаю, чтобы это было неразумно.
Он так же внезапно уйдет из ее
страны, как внезапно появился, и она никогда его
больше не увидит, но воспоминания о нем, вероятно, сохранятся.
А острова Зеленого мыса тем и удобны, что лежат в полосе пассата и как раз на перепутье
большой океанской дороги, по которой ходили до открытия Суэзского канала (а парусные суда и до сих пор ходят) из Европы в Южную Америку, на мыс Доброй Надежды, в Австралию, в
страны Дальнего Востока и обратно.
Благодаря любезному разрешению адмирала Бонара побывать внутри
страны и видеть все, что хочет, Ашанин вскоре отправился в Барию, один из
больших городов Кохинхины, завоеванной французами. Почти все анамитские города и селения стоят на реках, и потому сообщение очень удобное. Ежедневно в 8 часов утра из Сайгона отправляются в разные французские посты и города, где находятся гарнизоны, военные канонерские лодки, неглубоко сидящие в воде, доставляют туда провизию, почту и перевозят людей.
Считая первое знаком недостойной трусости, отец решился на второе; но это требовало
больших денег, которых у моего отца не было и которых он ни у кого не мог занять в
стране, где к нам относились враждебно.